Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]

Я просто не могла оторваться от сказочного комода, внимательнейшим образом изучила это чудо, ощупала каждый сантиметр, несколько раз на четвереньках проползла вокруг него, обследуя нижние части, чуть ли не обнюхала драгоценный антик. Не скажу, что он был в прекрасном состоянии, напротив, явно нуждался в реставрации. Полированную поверхность драгоценной мебели испещрили многочисленные царапины, одна из них, на боку, напоминала по форме морского конька. Замочек одного из ящиков был неисправен и не запирался. Но все равно, комод был просто великолепен, и сейчас я вновь и вновь представляла его себе во всем великолепии и со всеми изъянами.

Надо признать, этой Басеньке слишком много дано судьбой — и поразительная, неземная любовь, и новое «вольво», теперь вот еще сказочное сокровище в виде комода. Не знаю, заслуживает ли такого счастья женщина, которая не держит в доме ни соли, ни сахара…

Руки делали свое дело, голова свое Комод удалось немного потеснить, и я вернулась к вчерашней неразрешенной проблеме. Как все-таки зовут мужа? Сегодня я его еще не видела, зато сейчас хорошо слышала. С раннего утра он честно трудятся со своим помощником. Через тонкую стенку их голоса доходили отчетливо, и я надеялась, что помощник обратится к нему, наконец, по имени. Ну например, скажет: «Послушайте, пан Каэтан». Или: «Пан Ипполит». Или просто: «Пан Янек, а не кажется ли вам…» И я узнаю, какое имя было дано мужу при святом крещении, ведь другой возможности у меня нет. Перед тем как спуститься в мастерскую, я, воспользовавшись отсутствием мужа, тщательнейшим образом обыскала гостиную, надеясь найти какие-нибудь документы, письма, бумаги, в которых бы фигурировало имя хозяина дома, но не нашла ничего. Абсолютно ничего! Видимо, перед уходом в отпуск домработница произвела генеральную уборку и выбросила все, до последней бумажки.

Зато вместо имени я обнаружила поразительное количество сахара в четырех разных емкостях, запрятанных в самых неожиданных местах. Две сахарницы скрывались за рядами книжек в стеллаже, одна коробка с сахаром стояла под телевизором и притворялась обувной и, наконец, сахаром-рафинадом была заполнена большая китайская ваза, в которую для отвода глаз воткнули икебану из сухих цветов и веток. Глядишь, так я и соль найду, может, вот в этой коробке с пылесосом? Надо будет на досуге продолжить поиски.

Занятая своими мыслями, я совершенно забыла о необходимости отправляться за покупками. О, куплю соль, и конец проблеме! Бросив взгляд в окошко под потолком, чтобы узнать, какая сегодня погода, я чуть не слетела со стула — на меня смотрела кошмарная рожа! В тот момент я как-то не подумала о том, что все рожи, расплющенные о стекло, производят неблагоприятное впечатление, и с трудом удержалась от крика. «Муж!» — мелькнула мысль, тем более ужасная, что я слышала его голос за стеной. Не раздвоился же он, в самом деле! Но тут сообразила — рожа за окном намного шире мужниной, рыжая и без очков. Несколько минут она нахально пялилась на меня, ритмично двигая челюстями, потом исчезла.

Я заставила себя собрать остатки мужества и преодолеть оцепенение. Нет, никаким рожам не позволю запугать себя! Выскочив из мастерской, я бросилась к кухонному окну (ведь окно в мастерской было под самым потолком) и успела-таки увидеть обладателя рожи. По улице не торопясь удалялся оборванец, огромный рыжий детина.

Не знаю, как дальше будет, но пока не скажешь, что в этом доме я веду тихую, спокойную жизнь. Все еще в полном расстройстве чувств села я в Басенькину машину и отправилась за покупками. По дороге вспомнила, что забыла оставить дома Басенькины документы, они так и остались лежать в сумочке, вот она, рядом, на сиденье. И расстроилась еще больше, ибо они сулили мне пять лет строгого режима. Никогда еще я столь пунктуально не следовала правилам уличного движения!

Очередное потрясение ожидало меня ближе к вечеру. Отсидев после обеда положенное время в мастерской, я вернулась в дом и еще издали в холле услышала телефонный звонок. Подойти к телефону? А где он, кстати, стоит? Вот будет номер, если на звонок успеет примчаться муж и застанет меня в лихорадочных поисках чертова аппарата. Телефон упорно звонит, вот ведь терпение у человека, я давно бы положила трубку, если не отвечают. А если попросят мужа? Я ведь даже не знаю, как его зовут, может, ошибка, а я позову мужа, имя не то, Езус Мария, тогда он сразу поймет… Пусть лучше сам снимет трубку. А если это Басеньке?

Похоже, амурные безумства пана Паляновского дурно отразились и на моих умственных способностях, не говоря уже о нервах. Ведь могла же я по звону определить, где стоит аппарат? Могла же, в конце концов, сообразить — раз есть телефон, должна быть и телефонная книга, а в ней — адрес, фамилия и имя владельца телефона. В конечном итоге я их нашла, но заняло это гораздо больше времени, чем следовало. Телефон стоял на полочке за стопкой иллюстрированных журналов. Правильно мне показалось — судя по звуку, находится где-то низко. Телефонная книга лежала рядом.

Телефон звонил. С чего начать? Снять трубку или сначала выяснить, как зовут мужа? Тут я услышала, как он с грохотом сбегает с лестницы. Ворвавшись в гостиную и увидев меня, он, как вкопанный, остановился посредине комнаты и нерешительным жестом поправил на носу очки. Телефон звонил.

— Ну чего ждешь? — невежливо сказал муж. — Сними трубку.

— Сам сними! — так же невежливо отпарировала я. Еще чего! Сниму, а как себя вести дальше?

— Нет, ты сними! — упорствовал грозный муж. — Это наверняка твой хахаль! Я… того… — Он запнулся и, словно вспомнив нужные слова, с облегчением добавил: — Желаю послушать, о чем ты будешь с ним говорить!

И даже отступил шаг назад, как бы демонстрируя непреклонную решимость ни за что в жизни не поднимать трубку телефона. Я уже открыла рот, чтобы продолжить перепалку, но проклятый телефонный звонок действовал на нервы, и я подняла трубку.

— Алло! — послышалось в ответ на мое «слушаю». — Добрый день, пани. Говорит Викторчак. Можно попросить мужа?

Очень мне понравился этот Викторчак, который так хорошо и культурно умеет говорить по телефону!

— Здравствуйте, пан Викторчак, — с облегчением ответила я и, злорадно глядя на мужа, добавила: — Да, муж дома. Сейчас попрошу его к телефону. На лице мужа отразилась легкая паника, похоже, ему не очень хотелось говорить с этим милым Викторчаком, но он превозмог себя и неохотно взял трубку. Возможно, тот позвонил неудачно или муж не желал, чтобы я слышала их разговор. Во всяком случае, с трубкой в руке он выжидательно глядел на меня, не начиная разговора, а в его взгляде было столько же отвращения, сколько, наверное, в моем. Где-то там, на периферии сознания, промелькнула мысль — до чего же похожие чувства испытываем мы оба! Позвони кто мне, и я тоже подождала бы, пока муж выйдет из комнаты…

Переговоры мужа с Викторчаком меня не оченьто интересовали. Вытащив у него из-под носа телефонную книгу, я удалилась в кухню, где жадно набросилась на нее. Когда я уже добралась до Мацеяков, которых оказалась прорва, и выискивала среди них нужного, опять появился муж. И в самом деле, паразит, постоянно третирует жену, ни минуты покоя! В кухню он, правда, не вошел, только просунул голову в дверь и опять невежливо начал:

— Ты, слушай… Не докончив, он вдруг пристально уставился на меня. Мне стало плохо. Подозревает? А может, родинка размазалась?

— Слушай! — повторил он. — Ты что ищешь?

— Прием пера в стирку на дому, — без запинки ответила я.

— Прием чего?!

— Пера. Не знаешь, что такое перо? Белое такое, на птице растет. У нас им набиты подушки и перины.

— На кой черт оно тебе?

— Пора отдавать в стирку.

— А! — только и произнес он, явно не зная, как отреагировать на мое решение выстирать домашнее перо. Какое-то время обалдело смотрел на меня, потом вспомнил, зачем пришел. Ведь о пере он раньше не знал…

— Слушай! — по-другому он, похоже, к жене не обращался. Я начинала сочувствовать Басеньке. — А ты когда закончишь?

Господи Боже! Когда я закончу искать адрес приема пера на дому?

— Что именно я закончу? — холодно поинтересовалась я, стараясь не впасть в панику.

— Ну тот узор, над которым сейчас работаешь. Этот, как его… Викторчак, того… торопит. И опять я не знала, как ответить правильно на такой вопрос. Закончить образец я могла за три часа, а собиралась растянуть работу на три недели. Если завтра покончу с этим, откуда взять следующий? Придумать самой? Не имею права. Не зная, что ответить, я молча смотрела на этого зануду, отравляющего мне жизнь. Он тоже выжидающе молчал.

Опять пришлось проявлять инициативу.

— А… потом?

— Что потом? — не понял муж.

— Над чем мне работать потом? Ты уже подобрал новый узор?

Вид у мужа стал еще глупее, если такое вообще возможно. Мой ответ почему-то поверг его в полнейшую прострацию. Ох, похоже, я ляпнула что-то не то и сейчас раскроется обман! Сердце тревожно сжалось.